Михаил Делягин. председатель президиума — научный руководитель Института проблем глобализации.
Россия не может подписать Киотский протокол в существующей форме, так как это отрицательно отразится на экономике страны. Такова позиция Президента нашей страны, о которой он уже не раз заявлял. Кажется, все ясно. Однако Евросоюз продолжает давить на Россию.
Вчера на Международной конференции по перспективам участия России в глобальных рыночных механизмах Киотского протокола советник Президента РФ по экономическим вопросам Андрей Илларионов уже в более жесткой форме озвучил позицию Кремля, сравнив подписание нашей страной этого документа с катастрофой.
Впрочем, давление на Россию сторонников ратификации с каждым днем будет только усиливаться.
Всем ясно, что борьба с глобальным потеплением — лишь предлог для того, чтобы создать качественно новый рынок, на котором будут обращаться права на выбросы «парниковых» газов. Тогда почему бы России в нем не поучаствовать? Беда в том, что с самого начала этот рынок носит дискриминационный характер по отношению к нашей стране. Например, к выработке механизмов его функционирования допущены все страны, ратифицировавшие Киотский протокол, в том числе и те, которые не берут на себя никаких обязательств по сокращению выбросов. В результате они получают возможность, не испытывая ограничений, диктовать свою волю странам, сокращающим выбросы.
Особенно пикантна эта ситуация в отношении успешно развивающихся стран, осуществляющих активное наращивание выбросов парниковых газов (в первую очередь это Китай и Индия, выбросы которых превысили выбросы многих развитых стран).
Они вообще не должны сокращать их, пока сохраняют статус бедных. По расчетам специалистов, выбросы парниковых газов в Индии через семь лет вырастут в полтора раза, не менее серьезный рост планируется и в Китае, который уже к 2030 году может опередить США по объемам эмиссии углекислого газа и стать мировым лидером по этому показателю. По суммарному объему выбросов развивающиеся страны превысили развитые еще в начале 80-х.
На долю стран, ратифицировавших Киотский протокол, приходится лишь 32 процента мировой эмиссии парниковых газов. Россия, выбрасывающая в атмосферу только 6 процентов парниковых газов мира, должна сокращать свою эмиссию, в то время как на долю не связываемого никакими обязательствами Китая приходится 13 процентов (а на долю США — вообще 25 процентов). Так что у России есть все основания требовать для себя такого же режима участия в Киотском протоколе, каким пользуется Китай, все больше становящийся стратегическим конкурентом России.
Наконец, существенно, что для устойчивого существования биосферы важны не столько антропогенные выбросы углекислого газа сами по себе, сколько разница между ними и поглощением их растительным миром. Именно эта разница и должна приниматься во внимание в первую очередь при определении предельно допустимых выбросов для каждой страны. Игнорирование этого подхода и концентрация внимания только на абсолютных величинах выбросов превратили Киотский протокол в инструмент дискриминации стран с относительно высокой долей территорий, занятых природными угодьями, в том числе и России.
У большинства стран Евросоюза и Японии уровень допустимых выбросов многократно превосходит поглощение углекислого газа растительным миром. Их выбросы будут компенсироваться другими странами, с лучше сохраненной природной средой. Они оказываются в привилегированном положении и поэтому требуют скорейшей ратификации Киотского протокола в его сегодняшнем виде. В России же антропогенные выбросы 1990 года составляют 22-23 процента от поглощения углекислого газа. Это значит, что относительно реального вклада страны в глобальный «парниковый эффект» устанавливаемые для нас пороговые ограничения более чем вчетверо жестче, чем для стран Евросоюза и Японии.
В принципе ради допуска на новые привлекательные рынки можно стерпеть и такое. Однако как раз с этим допуском и возникают проблемы. Прежде всего вопреки распространенным представлениям России отнюдь не гарантированы «свободные» квоты на выбросы «парниковых» газов, которые потом можно будет продавать. Однако расчеты, свидетельствующие о наличии у России «свободной» квоты, базируются на данных Госкомстата, который, в свою очередь, просто обобщает данные предприятий. Пока участники Киотского протокола заинтересованы в России, они не поднимают вопрос о достоверности официальной статистики, но после его ратификации будет произведен независимый экологический мониторинг не по российским, но по международным стандартам, результаты которого, строго говоря, нельзя назвать предсказуемыми. В то же время Киотский протокол предусматривает возможность приостанавливать право на продажу «свободных» квот в случае сомнений в качестве и достоверности предоставляемых национальных данных об уровне выбросов.
В этих условиях, да еще и без присоединения к Киотскому протоколу крупнейших загрязнителей окружающей среды — США и Китая — предложение квот на выбросы будет значительно превосходить спрос на них, что поставит Россию как продавца в заведомо невыгодное положение и не позволит ей выручить значимые средства.
Сегодня Россия находится в уникальной ситуации: будущее Киотского протокола целиком зависит от нее. Ратифицировав его, она мгновенно утратит исключительность своего влияния, утратив возможность влияния на главное — на разработку конкретных механизмов его практической реализации. Поэтому разговаривать надо не о Киотском протоколе вообще, а о конкретных условиях этой ратификации.
по материалам Российской Газеты.