Анатолий Зелинский
член правления РАО ЕЭС
«Киотский протокол – это способ получения дополнительного финансирования»

– РАО ЕЭС выступает за ратификацию Россией Киотского протокола. Что могла бы принести ратификация непосредственно вашей компании?

– Киотский протокол имеет к нам прямое отношение: основной целью является ограничение сжигания органического топлива без ограничения конечного потребления, то есть повышение энергоэффективности и поощрение программ энергосбережения. Суть нашего производства в том, что мы энергию из одного вида превращаем в другой, и чем эффективнее мы это делаем, тем при прочих равных условиях производим больше товара при тех же самых издержках. Поэтому такой показатель, например, как количество граммов условного топлива на 1 кВт•час, является нашим основным производственным показателем. Соответственно, все наши программы – инвестиционные, программы сокращения издержек модернизации и реконструкции – в основе своей имеют повышение энергоэффективности. Киотский протокол для нас – это способ получения дополнительного финансирования, внебюджетного и нетарифного, для повышения эффективности.

– Были ли у РАО ЕЭС прецеденты продажи квот? Есть ли сейчас возможность продажи квот российских компаний?

– Правильно было бы ответить, что мы к этому готовимся уже несколько лет, и мы сегодня единственная компания в стране, которая знает о своих выбросах достаточно достоверно, поскольку оценку нашей системы инвентаризации и мониторинга провела независимая организация. Уже сейчас мы имеем портфель проектов, из которых несколько самых перспективных полностью оформлены по тем требованиям, которые существуют в Киотском протоколе и сложились в ряде европейских стран. Например, мы участвовали в тендере голландского правительства и выиграли его. Выиграл проект, которым планировался перевод Амурской ТЭЦ-1 с угля на газ. К сожалению, неопределенность, которая сегодня существует в отношении принятия решения о ратификации Киотского протокола, не позволила нам заключить сделку.

– Какая именно неопределенность?

– Нам нужно было письмо-одобрение сделки со стороны российского правительства, но его мы не смогли получить.

– Каков объем сделки по выигравшему тендер проекту?

– Проект относится к небольшой группе суперэффективных киотских проектов, когда сумма от продажи сокращенных выбросов покрывает практически весь объем инвестиций. Тут сравнительно небольшой объем затрат, $12 млн, а сокращение выбросов весьма существенное. Мы предполагали выручить порядка $10 млн. По нашим крупным проектам киотская составляющая может покрывать от 10% до 20% инвестиций.

– Сделки могут заключаться, несмотря на то что Россия не ратифицировала Киотский протокол?

– Да. Но каждая сделка требует отдельного одобрения правительством. Таковы, в частности, условия западных партнеров. На каком уровне правительства будет одобрена сделка, это уже на их усмотрение. Это их риски.

– Каковы, по-вашему, перспективы рынка, сможет ли он стать глобальным?

– Рынок изначально планировался как глобальный. Основными покупателями на этом рынке будут Европа, Канада и Япония. Спрос этих стран, по многим прогнозам, составит почти 800 млн тонн. По нашим оценкам, совокупное предложение всех остальных стран, за исключением России, не в состоянии обеспечить этот спрос полностью. Максимум на 50-60%. Это самый оптимистичный сценарий. Россия будет замыкающим продавцом и будет диктовать объемы этого рынка за счет предложения и, соответственно, цены. То есть Россия сможет и обрушить этот рынок, если примет решение продавать страновую квоту. Против чего мы возражаем. Наше мнение: нужно разрешить в первую очередь продавать те сокращения, которые будут производить сами предприятия через проекты совместного осуществления, так как в этом случае целевое использование средств на повышение энергоэффективности гарантировано. И только после этого межстрановые сделки могут быть возможны в конце периода действия протокола. Нашу страновую квоту необходимо заморозить на развитие, то есть на тот самый рост ВВП, которого мы хотим.

– По мнению советника президента Андрея Илларионова, ратификация протокола приведет к торможению экономического роста. Вы согласны?

– Я не понимаю, как можно удваивать ВВП и при этом удваивать потребление органического топлива в России, поскольку это не соответствует официальным цифрам. Сегодня Россия производит первичного топлива 1 млрд тонн в нефтяном эквиваленте. Из них две трети потребляется внутри страны, остальное экспортируется. Если по логике господина Илларионова мы удваиваем ВВП и при этом удваиваем потребление органического топлива, это означает, что мы должны превратиться из экспортера нефти в импортера. Потому что за десять лет Россия не в состоянии так сильно увеличить добычу. Это невозможно физически. В этом случае возникает вопрос, за счет каких источников мы будем расти. Второе соображение. Если мы посмотрим на энергоемкость ВВП, то сегодня она в три-четыре раза выше, чем в развитых странах. Если мы идем к той структуре ВВП, которая была в СССР, то есть начинаем производить в том же объеме танки, пушки, автоматы, то позиция господина Илларионова понятна, если же к такому ВВП, как в развитых странах, то понятно, что энергоемкость ВВП будет снижаться в первую очередь за счет его структуры.

– Ваша точка зрения известна правительству?

– Наша точка зрения правительству известна, так как мы к нему официально обращались с просьбой о поддержке наших проектов. Естественно, мы обосновывали нашу просьбу и предоставляли все необходимые материалы, проходили все необходимые согласования в соответствующих министерствах и аппарате правительства. Что касается других предприятий, то они только изучают эту тему. И если потенциально они видят какие-то плюсы для себя, то практически только приступили к изучению инструментов Киотского протокола. Что касается позиции правительства, то, я думаю, это вопрос большой политики. Киотский протокол попал в кризисную ситуацию из-за выяснения отношений с Евросоюзом. Судьба Киотского протокола зависит от взаимоотношений России и ЕС в целом по всему перечню тех проблем, которые накопились в наших отношениях.

– Какие у Киотского протокола недостатки?

– Давайте вспомним, что Киотский протокол принят в развитие рамочной конвенции ООН по борьбе с изменением климата. В этом смысле можно увидеть значительные недостатки. Первое: уровень ограничений по выбросам устанавливается достаточно произвольно и научно не обоснован. Второе: он не решает проблемы глобального потепления в комплексе. В него не вовлечено огромное количество развивающихся стран, которые по своей совокупной мощности уже догоняют развитые страны и не берут на себя обязательств по сокращению выбросов в рамках протокола. Третье: протокол направлен сугубо на увеличение энергоэффективности и не затрагивает всех проблем по борьбе с изменением климата. В частности, то, в чем заинтересована Россия, это проблема поглощения углекислого газа. Россия сегодня выступает легкими планеты и оказывает всему миру колоссальную экологическую услугу – поглощает в пять раз больше выбросов, чем производит. В Киотском протоколе это не учитывается. Еще один недостаток Киотского протокола – его чрезвычайная забюрократизированность.

Интервью взял АЛЕКСЕЙ ШАПОВАЛОВ. Газета «КоммерсантЪ»